Жнец

Жнец Старая деревушка, в которой едва ли насчитывалось с два десятка полуразвалившихся домов, выстроенных вдоль одной улицы, была окутана всепоглощающей тишиной. Никаких людей, животных и других посторонних звуков, вроде стрекотания сверчков, жужжания крыльев насекомых или покачивания деревьев из-за мягкого осеннего ветра. Ничего. Однако, среди кучи полуразрушенных домиков и покрытых высыхающей травой огородов, в одном из жилищ на окраине, которое сохранилось немного лучше других, все еще можно было заметить признаки жизни. Обшарпанные стены и местами подгнившая крыша ничуть не портила вида общей картины: деревянный забор был выкрашен и ничуть не поддался влиянию времени, огород прополот и приготовлен для посадки, оконные рамы покрашены, а стены побелены не больше года назад. Дверь также была в отличном состоянии и способна сдержать незваных гостей, если бы это было необходимо. К сожалению, в охране своего жилища уже давно нет нужды лишь по одной причине – не от кого было защищаться. Внутри дом соответствовал деревенскому строению: железная печь, слегка покрытая сажей труба которой находилась в заслуженном отпуске, чтобы быть готовой к новой зиме; побеленные известью стены, почерневшие лишь вокруг печи; чуть тронутые временем деревянные стол, накрытый потрепанной клеенкой, и три табурета, с вырезанными завитушками, цветами и всякими плавными линиями; старый красно-черный ковер с причудливыми узорами, застилающий деревянный пол; канделябры со свечами; различные картины, повышенные лишь для того, чтобы оттенить пустоту стен: широкая дубовая дверь бурого цвета, ведущая в единственную спальню, в которой на собственной постели лежала Джоан. Впервые за шестьдесят пять лет эта женщина не смогла подняться с кровати и решила, что стоит провести весь день в постели, не занимаясь домашними делами. В то же время в её голову и закралась мысль, подкрепленная отменной интуицией – жизненные силы покидали тело, и она понимала, что поделать с этим ничего не сможет. Оставалось лишь ждать, когда, наконец, за ней явится Жнец, чтобы проводить её душу в загробный мир, где она увидит всех близких и родных, кого успела потерять за свою довольно долгую жизнь. Увидит ли? Или ее ждет вечное забвение? В любом случае скоро ей представится возможность узнать, что же скрывается по ту сторону черты, которую Жнецы прочерчивают своими косами, отделяя душу человека от его тела. Деревянная дверь отворилась, и в комнату Джоан вошло какое-то антропоморфное существо. Одетое в черный балахон с капюшоном, в руках оно держало косу, черенок которой полностью состоял из сплетенных в мертвой хватке костей человеческих рук, а в самом верху свободная кисть удерживала впечатляющей формы лезвие. Тусклый свет осеннего заката проникал в комнату. Казалось, лезвие косы не только отражало падающий свет, но и усиливало его. Глядя снаружи, можно было подумать, будто кто-то зажег в комнате электрическую лампу. Попадая на различную мебель: комод из красного дерева, поверхность которого была испещрена маленькими трещинами и царапинами; зеркало в полный рост с посеребрённой оправой, давно потерявшей былой блеск; стены, разрисованные поблекшими изображениями животных и персонажей сказок, местами потертыми, но все еще вполне различимыми; письменный столик с разбросанными и исписанными бумагами, а рядом маленький деревянный табурет белого цвета, что легко можно было задвинуть в нишу под столом; деревянная двуспальная кровать, застеленная множеством покрывал и одеял, на которой лежала преклонного возраста женщина - Джоан. С самого детства Джоан обладала крепким здоровьем и очень редко болела, но сейчас она чувствовала, что не в состоянии сделать что-либо. Женщина внушала себе, что ей всего лишь нужна передышка, а завтра она продолжит рутинную работу по дому. Однако в подсознании к ней уже пришло понимание, что жизнь покидает ее, и появление этого существа лишь подтвердило мысли, которые Джоан прятала в самых дальних закоулках сознания. Жнецы - такое прозвище получили эти существа, которые, по всей видимости, решили уже и не скрываться от людских глаз. Сначала горожане прятались по домам, завидев столь угрожающую особу, и молились изо всех сил, чтобы она зашла не в их дом. Но потом пришло осознание, что Жнеца не интересует никто, кроме человека, чей срок жизни подошел к концу, а вскоре и вовсе стали воспринимать его появление как данность, почтительно расступаясь и наблюдая, в какой дом он направился. Войдя в дом, существо никогда не выходило обратно, исчезая бесследно вместе с жизнью человека, ради которой и был проделан весь этот путь. Остальным селянам только и оставалось, что придать тело несчастного земле. А когда людей оставалось совсем мало, даже похороны перестали иметь значение для них, и в один прекрасный день Джоан заметила, что кроме нее в деревне никого нет. Оставшись последней, она продолжала рутинное существование, состоящее из повседневных действий: готовки, уборки, чтения, иногда вязания или шитья, изредка работы в огороде, которая по сути уже не имела смысла. Из земли будто вытянули все жизненные силы - даже самые надоедливые и живучие сорняки со временем высохли и рассыпались от легкого прикосновения, посему вся работа в саду сводилась к уборке сухих веток и растений. Попытки что-то вырастить так и не увенчались успехом. Благо припасенных овощей и солений могло бы хватить на пару лет вперед. Приглядевшись к вошедшему, Джоан заметила, что это существо отличалось от того, что она видела последний раз. Когда пропал Альфред, живший через два дома от нее, за ним приходило другое существо. А этот Жнец был ниже ростом; косу, которая была несколько короче, держал в левой руке; балахон его выглядел совсем новым и не был испорчен временем и работой, как у предыдущего. - Я ждала вас, - тихим слабеющим голосом произнесла женщина. - Никогда не любила это прозвище, но ведь Жнец, он и есть Жнец. Только вот я ждала того, кто ходил по улицам последнее время. Так почему же за мной пришли вы? - Его больше нет. – дрожащим голосом ответил ей Жнец. – Никого больше нет. Все Жнецы исчезли. Аллéгия была последней. До нее Зáмморан, Рейерóидас, Офрéида и остальные. Чем меньше становилось людей, тем меньше и Завершающих. - Завершающих? – удивлено, даже изогнув брови для пущего эффекта, спросила Джоан. - Это, как вы их называете, Жнецы. – Дрожь в голосе хоть немного и утихла, но все же не до конца. - Они имели множество прозвищ среди людей. Чаще всего они называли их Смертью, Проводниками на тот свет, Похитителями душ и все в таком роде. - Они? Их? А вы разве не Жнец? - Да, я Жнец, но всем занимались старшие братья и сестры. Я никогда не делал этого и не думал, что когда-либо придется. Забавно, что моя первая работа – это последний человек на Земле. Кривая улыбка перекосила до боли знакомый лицо. Приглядевшись к Жнецу, Джоан поняла, что смотрит на собственного сына. Она слышала, что Жнецы принимают облик самого дорогого человека тебе человека, но все же не была к этому готова. С трудом сдерживая порыв разрыдаться в голос и прижать к себе сына, которого не было рядом с ней уже слишком долго, она до боли сжала кулаки. Помогло. Джоан с её мужем пытались зачать его лет десять, и когда они уже отчаялась, она забеременела и ровно через девять месяцев деревенская повитуха приняла роды. Ребенок, которому так долго не удавалось появиться на свет, оказался мальчиком. Счастью ее не было предела, ребенок, рожденный в довольно позднем возрасте, был крепким и не имел проблем со здоровьем. Вот только отведено ему было слишком мало времени. Он покинул этот мир в возрасте двадцати одного года, ввязавшись в пьяную драку, где кто-то зарезал его ножом его в спину. Убийцу так и не нашли. Джоан с огромным трудом перенесла это. Женщина винила себя за то, что дала слишком много свободы столь долгожданному ребенку, практически не ограничивая его ни в чем. После этого случая, она сутками напролет не выходила из дома, однажды даже пыталась покончить с собой, но так и не набралась смелости. - Последний человек на Земле? Неужели я действительно последняя? Это довольно неожиданно. А что случилось с остальными Жнецами? - Можно было бы сказать, что они умерли вместе с людьми, но это не так. Жнецы были бессмертны. Сколько себя помню, мы были всегда, а теперь они просто перестали возвращаться, и нас становилось все меньше и меньше. - Голос его надрывался, и он с трудом проговаривает некоторые слова. - Теперь, перед последним человеком на Земле стоит последний Жнец, который должен забрать Вас с собой. - Я готова уйти, даже если там ничего нет, просто… - А я не готов! – Сорвался на крик Жнец, перебив Джоан. Он замолчал на секунду, и тут же продолжил, – Ведь если я сделаю свою работу, что станет со мной?! Я не хочу уходить! Почему все должно закончиться так? Последние слова, сорвавшиеся с его губ, были будто мольбой к кому-то или чему-то. - Но вы должны! – Женщина сама не заметила, как перешла на повышенные тона. – Это ваша работа. Вы ведь существуете только для того, чтобы забирать наши жизни. В этом ваше предназначение… - К черту предназначение! – в очередной раз перебил ее Жнец, - Почему я не могу отказаться?! Я хочу существовать! А отняв вашу жизнь, меня попросту не станет. - У вас ведь нет выбора. Мы справимся. Я понимаю, страх неизведанного пугает людей, но я никогда не думала, что у Жнецов есть чувства. Это даже романтично. Но вы должны понять одну вещь, выхода нет ни у вас, ни у меня. Вы должны это сделать. Они молча сидели какое-то время в тишине. Никто не произнес ни слова. Джоан вглядывалась в бледное лицо своего сына. Жнец смотрел куда-то за ее спину. В очередной раз, когда ее веки опустились, а затем медленно поднялись, его уже не было. Он сбежал, после чего время для Джоан будто остановилось, и следующий год тянулся утомительно долго. Она была в том же состоянии, в каком пребывала в тот день: чувствовала слабость во всем теле и не могла встать с постели, но при этом ее не одолевала нужна в чем-либо, будь то еда или вода. Раз за разом женщина перечитывала одни и те же две книги, лежащие от нее в пределах досягаемости. А когда чтение надоедало, она закрывала глаза и ударялась в воспоминания, но все они были словно окутаны дымкой. Все истории стали стираться из памяти, оставляя за собой лишь что-то, что можно было уложить в одно-два предложения. Когда пришло осознание происходящего, Джоан почувствовала себя опустошенной. Обида встала комком в горле, хотя она не могла объяснить, на кого именно обижается, даже самой себе. Толи это была обида на Жнеца, сбежавшего и оставившего не в таком положении; может быть обида на саму себя за то, что беспомощна в этой ситуации; или же на весь мир, оставивший не в полном одиночестве. Одна обида сменяла другую также, как дни сменяли друг друга, пока в один прекрасный день к Джоан не пришло полное безразличие. Ничего больше не тревожило ее разум и все вокруг вдруг стало таким незначительным, что её сознание просто приняло происходящее как данность. Спустя еще немного времени, когда прошел почти целый год, он появился на пороге комнаты Джоан, смотря на нее глазами, которые принадлежали сыну этой женщины. Одежда его слегка износилась, лишь коса была прежней. А лицо его немного расплывалось в глазах женщины, как внешность собственного сына расплывалась в воспоминаниях. - Я был везде. Видел все, что произошло с этим миром. Гигантские города, покрытые зеленью или занесенные песками, потрясали мое воображение. Я видел отголоски вашей цивилизации и пытался найти ответы, но лишь пришел к осознанию, что всему рано или поздно наступит конец. А потому все должно закончиться здесь и сейчас. Вы были правы. – Голос его звучал тихо и слегка надрывно. Будто ребенок, который признал свою вину или беспомощность, и вот-вот готов зареветь навзрыд, - Нам пора. Не хотите сказать что-нибудь? Это будут последние слова произнесенные человеком на этой Земле. - Надеюсь, больше никто не совершит наших ошибок. А.Г.